вернуться на главную
УКРАИНСКИЙ ПАТЕНТ И РОССИЙСКАЯ ЮРИСДИКЦИЯ
ПАТЕНТНОГО ПРАВА
По мнению канд. юрид. наук В.Ю.Джермакяна (юридическая фирма «Городисский и партнеры», Москва, JermakyanV@Gorodissky.ru), название статьи уже обещает некую интригу последующего обсуждения, а если прочитать изложенные далее соображения до конца, захочется выпить хорошей русской водки и закусить добрым украинским салом. И против такого смешения «национальных юрисдикций» вряд ли кто станет возражать. Однако некоторые российские арбитражные суды пошли еще дальше в укреплении дружбы народов, признав действие на территории Российской Федерации украинских патентов на изобретения, выданных Украинским институтом промышленной собственности.
Ключевые слова: украинский патент, российское патентное право.
UKRAINIAN PATENT AND RUSSIAN JURISDICTION OF THE PATENT LAW
According to V.Yu.Jermakyan, the candidate of technical sciences (law company «Gorodissky and partners», Moscow, JermakyanV@Gorodissky.ru), the title of article promises already some intrigue of further discussions, and if somebody reads the text to the end, he will want to drink a good russian vodka and snack a good ukrainian lard. Anybody could hardly object to this confusion of the «national jurisdiction». However, some russian arbitration courts have gone further in strengthening friendship among the peoples, recognizing the effect at the territory of the Russian Federation of the ukrainian patents issued by the Ukrainian Institute of Industrial property.
Key words: ukrainian patent, russian patent law.
В статье рассматривается судебный акт, в котором подчеркнуто, что патенты, выданные в соответствии с законом Украины «Об охране прав на изобретения и полезные модели» (национальные украинские патенты), действуют на территории Российской Федерации, а отрицание сего, по мнению судей, «противоречит действующему законодательству и международным обязательствам Российской Федерации» . Как говорится, круто сказано, и это не плод моей фантазии. В судебном акте, о котором мы будем говорить, так прямо и безапелляционно записано:
«Утверждение общества [российский ответчик в суде] о том, что представленные патенты [украинские патенты, на которые дана ссылка в судебном акте без указания их номеров] не действуют на территории Российской Федерации, противоречит действующему законодательству и международным обязательствам Российской Федерации» .
Давно следил за данным судебным делом1 и полагал, что там одумаются, но не дождался, а когда все сроки ожидания чуда прошли, решил предать гласности сей курьез российской судебной мысли, высказанной по поводу юрисдикции (пределов компетенции) украинских патентов на территории Российской Федерации.
1 Арбитражный суд Ярославской области, решение от 3 октября 2011 г., дело № А82-7788/2011; Второй арбитражный апелляционный суд, постановление от 20 декабря 2011 г., дело № А82-7788/2011; Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа, постановление от 26 марта 2011 г., дело № А82-7788/2011; Высший арбитражный суд Российской Федерации, определение от 25 июня 2012 г., дело № ВАС-7661/12; Высший арбитражный суд Российской Федерации, определение от 30 июля 2012 г., дело № ВАС-7661/12.
В 2012 г. Высший арбитражный суд Российской Федерации хотел он того или нет, но по сути дважды и разными составами судей подтвердил решения нижестоящих судов, мотивированные тем, что на территории Российской Федерации действуют украинские патенты, а потому при разрешении спора на ее территории в отношении этих патентов правомерно применены нормы патентного права по четвертой части ГК РФ.
Но, может, мне лишь приснился кошмарный сон после прочтения произведения Н.В.Гоголя «Вечера на хуторе близь Диканьки»? Судить, уважаемые читатели, вам, и чтобы вынести окончательный вердикт по поводу моих сновидений, давайте ознакомимся с судебным актом, который приведен с небольшими купюрами, не влияющими на суть рассматриваемого вопроса.
Дело № А82-7788/2011 от 26 марта 2012 г.
«Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа рассмотрел в судебном заседании кассационные жалобы истца и ответчика – государственного предприятия «Научно-производственный комплекс газотурбостроения «Зоря» – «Машпроект» и ОАО «Научно-производственное объединение «Сатурн» на решение Арбитражного суда Ярославской области от 3.10.2011 и на постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 20.12.2011, по делу № А82-7788/2011 по иску государственного предприятия «Научно-производственный комплекс газотурбостроения «Зоря» – «Машпроект», Украина, к ОАО «Научно-производственное объединение «Сатурн», Россия о запрете производства и взыскании убытков и у с т а н о в и л:
государственное предприятие «Научно-производственный комплекс газотурбостроения «Зоря» – «Машпроект» (далее – предприятие) обратилось в Арбитражный суд Ярославской области с иском к ОАО «Научно-производственное объединение «Сатурн» (далее – ОАО «НПО «Сатурн», общество) о запрете производства газотурбинных электростанций ГТЭС-2,5, в состав которых входит газотурбинный двигатель ДО49, разработанный истцом, и о взыскании убытков в размере 232 234 520 рублей.
Исковые требования основаны на ст. 12, 15, 309, 310, 1229, 1235, 1237, 1465, 1466, 1469, 1472 ГК РФ и мотивированы тем, что ответчик, осуществляя изготовление спорных электростанций, незаконно использует разработки истца.
Арбитражный суд Ярославской области решением от 3.10.2011, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции от 20.12. 2011, частично удовлетворил исковые требования по заявленным основаниям и запретил обществу производить газотурбинные электростанции ГТЭС-2,5 в состав которых входит газотурбинный двигатель ДО49. Отказав во взыскании убытков, суд посчитал не доказанным факт наличия упущенной выгоды и ее размера.
Не согласившись с данными судебными актами, предприятие и общество обратились в Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа с кассационными жалобами, в которых просят отменить решение и постановление в связи с неправильным применением норм материального права. По мнению предприятия, суд не применил п. 2 ст. 15 ГК РФ, согласно которой истец вправе требовать упущенную выгоду в размере не меньшем, чем доход, полученный лицом, нарушившим право. Суд установил факт нарушения прав истца, однако при этом необоснованно возложил на него бремя доказывания размера неполученных доходов.
Общество в своей кассационной жалобе указало на несогласие с выводом судов о доказанности факта изготовления и распространения газотурбинных электростанций ГТЭС-2,5, в состав которых входит газотурбинный двигатель ДО49. Кроме того, считает, что у истца отсутствует право на запрет производства указанных газотурбинных электростанций, поскольку имеющиеся у истца патенты на изобретения не действуют на территории Российской Федерации.
Законность решения Арбитражного суда Ярославской области и постановления Второго арбитражного апелляционного суда по данному делу проверена Федеральным арбитражным судом Волго-Вятского округа в порядке, установленном в ст. 274, 284 и 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Изучив материалы дела и заслушав полномочного представителя истца, суд кассационной инстанции не нашел оснований для отмены обжалуемых судебных актов в силу следующего.
Как видно из документов и установил суд, в 1997 г. РАО «Газпром», ОАО ИПП «Энергия», ОАО НПП «Машпроект» (правопреемником которого является предприятие), именуемые в дальнейшем как лицензиар и АО «Рыбинские моторы» (правопреемником которого является ОАО «НПО «Сатурн»), именуемое в дальнейшем лицензиат, заключили лицензионное соглашение на передачу документации на производство газотурбинного двигателя ДО49 и газотурбогенератора ГТГ-2500, согласно которому лицензиар передает лицензиату неисключительную лицензию на изготовление газотурбинного двигателя ДО49 и газотурбогенератора ГТГ-2500, включающую в себя комплект конструкторской документации и основную технологическую документацию, по которой изготавливается газотурбинный двигатель ДО49 и газотурбогенератор ГТГ-2500 на заводах лицензиара, а лицензиат оплатит стоимость лицензии в размере 100 млн руб. (ст. 2 лицензионного соглашения).
Поставку лицензионной конструкторской документации и основной технологической документации от лицензиара должны выполнить НПП «Машпроект» и ОАО ИПП «Энергия» (ст. 3 лицензионного соглашения). Срок действия соглашения определен в 10 лет с даты подписания соглашения (п. 1.2.3 лицензионного соглашения).
По окончании срока действия соглашения предприятие неоднократно обращалось к обществу с предложением о продлении срока действия лицензионного соглашения, которое оставлено без ответа. Из средств массовой информации (специализированный информационно-аналитический журнал «Газотурбинные технологии» за июнь 2008 г. № 5 и за апрель 2009 г. № 3), а также каталога энергетического оборудования за 2010 г., том № 1 истцу стало известно о том, что ответчик по окончании срока действия лицензионного соглашения продолжает изготовление газотурбинных электростанций ГТЭС-2,5 в состав которых входит газотурбинный двигатель ДО49, разработанный истцом.
Данные обстоятельства послужили основанием для обращения предприятия в арбитражный суд с настоящим иском. Согласно ст. 1345 ГК РФ права на изобретения, полезные модели и промышленные образцы являются патентными правами. В соответствии со ст. 1346 ГК РФ на территории Российской Федерации признаются исключительные права на изобретения, полезные модели и промышленные образцы, удостоверенные патентами, выданными федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности, или патентами, имеющими силу на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации.
Патентообладателю принадлежит исключительное право использования изобретения, полезной модели или промышленного образца в соответствии со ст. 1229 ГК РФ не противоречащим закону способом (исключительное право на изобретение, полезную модель или промышленный образец), в том числе способами, предусмотренными п. 2 и 3 ст. 1358 ГК РФ (п. 1 ст. 1358 ГК РФ).
В силу ст. 1229 ГК РФ правообладатель может по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации. Отсутствие запрета не считается согласием (разрешением). Другие лица не могут использовать соответствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации без согласия правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных названным Кодексом. Использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации (в том числе их использование способами, предусмотренными названным Кодексом), если такое использование осуществляется без согласия правообладателя, является незаконным и влечет ответственность, установленную названным Кодексом, другими законами, за исключением случаев, когда использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации лицами иными, чем правообладатель, без его согласия допускается названным Кодексом.
Согласно п. 3 ст. 1358 ГК РФ изобретение или полезная модель признаются использованными в продукте или способе, если продукт содержит, а в способе использован каждый признак изобретения или полезной модели, приведенный в независимом пункте содержащейся в патенте формулы изобретения или полезной модели, либо признак, эквивалентный ему и ставший известным в качестве такового в данной области техники до совершения в отношении соответствующего продукта или способа действий, предусмотренных п. 2 указанной статьи.
Суд оценил имеющиеся в материалах дела документы и установил, что истец является правообладателем на газотурбинный двигатель с двуопорным ротором и узла крепления рабочих лопаток ротора осевой турбомашины и способа его сборки, что подтверждается патентами на изобретение от 15.03.2006 и 17.05.2004, выданными в соответствии с законом Украины «Об охране прав на изобретения и полезные модели».
Факт изготовления и реализации ответчиком газотурбинных электростанций ГТЭС-2,5 в состав которых входит газотурбинный двигатель ДО49, в период с 2001 по 2007 г., в рамках лицензионного соглашения, подтверждается вступившими в законную силу судебными актами, а потому в силу п. 2 ст. 69 АПК РФ доказыванию не подлежит. Ответчик в силу ст. 65 АПК РФ не представил доказательств прекращения производства спорных электростанций по окончании действия лицензионного соглашения, что позволило судам сделать вывод о законности требований истца по запрету производства газотурбинных электростанций ГТЭС-2,5. Доводы общества об обратном, в отсутствие безусловных доказательств, свидетельствующих о прекращении производства спорной продукции, отклоняются судом округа как несостоятельные. Утверждение общества о том, что представленные патенты не действуют на территории Российской Федерации, противоречит действующему законодательству и международным обязательствам Российской Федерации.
Предприятие, обращаясь за защитой исключительных прав, просило взыскать с ответчика убытки в виде упущенной выгоды. Согласно п. 1 ст. 1252 ГК РФ защита исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации осуществляется, в частности, путем предъявления требований, в том числе и о возмещении убытков, к лицу, неправомерно использовавшему результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации без заключения соглашения с правообладателем (бездоговорное использование) либо иным образом нарушившему его исключительное право и причинившему ему ущерб.
Убытки подлежат взысканию по правилам ст. 15 ГК РФ, согласно которой лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
Лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать противоправность поведения ответчика, наличие и размер понесенных убытков, а также причинную связь между противоправностью поведения ответчика и наступившими убытками. Кроме того, обращаясь за взысканием упущенной выгоды, необходимо исходить из обычных условий гражданского оборота. Из материалов дела следует, что ответчик ранее использовал патент истца в рамках лицензионного договора, согласно которым предприятие получало роялти, поэтому в случае пролонгации лицензионного соглашения истец мог бы получать только платежи за право использования патента. Обратившись за взысканием убытков, истец определил размер упущенной выгоды исходя из стоимости семи спорных электростанций. Такой расчет истца правомерно признан судами юридически необоснованным.
При таких обстоятельствах суды законно и обоснованно посчитали недоказанным размер упущенной выгоды, что явилось основанием для отказа в удовлетворении требований о взыскании убытков. Иное толкование заявителем положений гражданского законодательства, а также иная оценка обстоятельств спора не свидетельствует о неправильном применении судами норм права. В силу изложенного у окружного суда отсутствуют основания для отмены обжалуемых судебных актов по приведенным в кассационных жалобах доводам».
У меня нет сомнений в том, что украинский истец был вправе запретить российскому ответчику производство газотурбинных электростанций по окончании действия лицензионного соглашения2. Но основанием тому являются условия лицензионного соглашения, а не украинские патенты, исключительное право по которым не действует на территории Российской Федерации.
2 Данное лицензионное соглашение относится к так называемым беспатентным лицензиям, не регистрируемым в Роспатенте ввиду отсутствия в них действующих на территории Российской Федерации патентов (российских или евразийских).
Бесспорно, в лицензионном соглашении, предмет которого – передача технической документации на изготовление объектов техники в Российской Федерации, можно упоминать патенты любых других стран и писать о том, что запатентованные в них технические решения заложены в техническую документацию. Однако при этом иностранные патенты не приобретают статус патентов, действующих на территории Российской Федерации наравне с российскими или евразийскими. Нормы российского патентного права по ГК РФ, процитированные в судебном акте, не могут быть применимы в рассматриваемом споре, так как они регулируют правоотношения, возникающие при наличии российского или евразийского патента, полученного стороной спора, а не национальных украинских патентов, что имеет место в фактических обстоятельствах. Патенты, выданные в соответствии с законом Украины «Об охране прав на изобретения и полезные модели», – сугубо национальные патенты этого государства, а потому действуют только на его территории и не могут иметь никакой правоустанавливающей силы на территории Российской Федерации, так же как российские или евразийские патенты не имеют никакой правоустанавливающей силы на территории Украины.
Между нашими странами нет двустороннего договора о взаимном признании действия национальных патентов, как нет и двустороннего договора об использовании так называемого института ввозных патентов. Российская Федерация и Украина не несут никаких международных обязательств по данному поводу в силу отсутствия соответствующих международных соглашений. Между Российской Федерацией и Украиной действует только одно двустороннее межправительственное соглашение – Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Украины о сотрудничестве в области охраны промышленной собственности, заключенное в Киеве 30 июня 1993 г., ст. 2 которого гласит:
«Стороны признают действие на своих территориях ранее выданных охранных документов СССР на объекты промышленной собственности на условиях, установленных законодательством каждой стороны.
Стороны предусмотрят в своих нормативных актах право на преобразование авторских свидетельств СССР на изобретения и свидетельств СССР на промышленные образцы в национальные патенты, не ограничивая возможность такого преобразования сроками, меньшими, чем сроки действия патента на изобретение и патента на промышленный образец.
Стороны примут меры к тому, чтобы в соответствующие национальные нормативные акты было включено положение, согласно которому действие ранее выданных охранных документов СССР на объекты промышленной собственности может быть прекращено на территории каждого из государств в случае несоответствия охраняемого объекта условиям охраноспособности, предусмотренным законодательством, действовавшим на дату подачи заявки» .
Приведенные нормы регулируют правоотношения между странами, возникающие из охранных документов СССР, но ни одна из норм не имеет отношения к признанию на территории Российской Федерации патентов Украины и, соответственно, наоборот, патентов Российской Федерации на территории Украины.
Казалось, что судьи ВАС РФ должны были обратить внимание на данный ляпсус нижестоящих судов, из которого следует, что украинские патенты действуют на территории Российской Федерации без каких-либо двусторонних или международных соглашений, и были обязаны исправить судебные решения в данной части. Однако определениями от 25 июня и 30 июля 2012 г. № ВАС-7661/12 судьи отказали в передаче дела в президиум ВАС РФ для пересмотра решений нижестоящих судов в порядке надзора. В более полном по содержанию определении ВАС РФ от 30 июля 2012 г., в частности, отмечено:
«Оценив представленные в материалы дела доказательства, суды установили, что истец является обладателем патентов от 17.05.2004 и 15.03.2006, выданных в соответствии с законом Украины «Об охране прав на изобретения и полезные модели», на изобретение «Газотурбинный двигатель с двухопорным ротором и узлом крепления рабочих лопаток ротора осевой турбомашины и способа его сборки».
Установив, что обществом в порядке ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не доказано прекращение производства спорных электростанций по окончании действия лицензионного соглашения, суды, руководствуясь ст. 1229, 1345, 1346, п. 1 ст. 1358 ГК РФ, удовлетворили исковые требования предприятия в части запрещения обществу производить газотурбинные электростанции ГТЭС-2,5, в состав которых входит разработанный предприятием газотурбинный двигатель Д049».
Тем самым ВАС РФ подчеркнул, что суды, удовлетворяя исковые требования, правомерно руководствовались нормами статей четвертой части ГК РФ, но, помилуйте, как это согласуется с содержанием этих норм?
«Статья 1346. Действие исключительных прав на изобретения, полезные модели и промышленные образцы на территории Российской Федерации
На территории Российской Федерации признаются исключительные права на изобретения, полезные модели и промышленные образцы, удостоверенные патентами, выданными федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности, или патентами, имеющими силу на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации».
Исключительное право по украинским патентам не удостоверяется Роспатентом или ЕАПВ лишь по факту их выдачи в Украине. В Российской Федерации, кроме евразийских патентов, никакие иные патенты международных организаций не удостоверяются на основании международных договоров Российской Федерации, к которым в контексте ст. 1346 ГК РФ относится только Евразийская патентная конвенция.
Ссылка в судебных решениях на ст. 1229 и п. 1 ст. 1358 ГК РФ также неуместна, поскольку эта норма регулирует права и обязанности не любых патентообладателей, а только тех, которые обладают российским или евразийским патентом, и никакого отношения данная статья ГК РФ не может иметь к украинским, равно как и казахским, белорусским, армянским, американским, японским, немецким и всем остальным патентам других стран. Это аксиома патентного права. О применении в отношении украинского патента норм ст. 1345 ГК РФ просто смешно говорить, так как в этой статье обозначены патентные права, действующие на территории Российской Федерации, а не других стран, и исключительные (в данном случае патентные) права не существуют вне очерченного для них законом территориального фактора – суверенного государства.
Неужели судьи не знают о нормах ст. 1231 ГК РФ, определяющих территориальность действия исключительных прав на территории России? Каким международным договором Российской Федерации или статьей четвертой части ГК РФ определено признание на территории Российской Федерации исключительного права, предоставленного в Украине на основании национального украинского патента? Мне такие правовые основания не известны.
В итоге коллегия судей ВАС РФ сделала вывод об отсутствии оснований, предусмотренных частью 1 ст. 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, по которым дело может быть передано на рассмотрение в президиум ВАС РФ и отметила, что:
«Неправильного применения норм материального и процессуального права, влекущих безусловную отмену оспариваемых судебных актов, судами не допущено.
Изложенные заявителем доводы были предметом изучения судов апелляционной и кассационной инстанций и получили надлежащую правовую оценку. Переоценка установленных судами нижестоящих инстанций фактических обстоятельств дела и представленных участниками спора доказательств в силу положений главы 36 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в круг полномочий суда надзорной инстанции не входит».
Судебные сентенции насчет действия украинских патентов на территории Российской Федерации, может, и не являются основанием для безусловной отмены судебных актов, которыми установлено нарушение условий лицензионного соглашения. В соответствии с этими условиями российский ответчик должен был прекратить изготовление двигателей после окончания действия лицензионного соглашения (нарушение договорного права, а не патентного), но зачем подтверждать статус украинских патентов как действующих на территории Российской Федерации и соглашаться с правомерностью применения к ним норм патентного права по четвертой части ГК РФ?
Задумывались ли судьи: зачем разработчики новой техники осуществляют дорогостоящее патентование одного и того же изобретения во многих странах и платят пошлины как за подачу отдельных заявок, так и за поддержание полученных патентов в каждой стране, если по логике приведенного судебного решения достаточно получить патент в одной стране, а распространить основанное на нем исключительное право на все остальные страны мира? Зачем иностранные фирмы патентуют свои изобретения не только в своих странах, но и в Российской Федерации, если вот так легко можно сказать, что их национальные патенты только по факту их существования в своей стране уже в полную силу действуют на территории Российской Федерации?
Список литературы
1. Гаврилов Э.П., Городов О.А., Гришаев С.П. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть четвертая. М.: Экзамен, 2009.
2. Джермакян В.Ю. Патентное право по Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный комментарий, практика применения, размышления). М.: ИНИЦ «Патент», 2009.